Завещание Матери: Глава 26

Две судьбы

После отъезда дочери Мехрибан частенько проводила время за беседой со своей соседкой, старенькой Полиной. Та была невысокой, худощавой женщиной с печальными глазами. Однажды Полина, как обычно, пришла к Мехрибан. В этот раз старушка решила рассказать о своем сыне.
- Я родила его, когда мне было за сорок. Ох, и непоседа он был! Но школу закончил хорошо. Сразу поступить в институт Саше не удалось, пришлось идти в армию. Был он красавцем, высоким, веселым. А вернулся с Афганской войны безногим инвалидом. Сейчас сидит в четырех стенах. Смотрит телевизор, читает книги. Но иногда на него нападает такая тоска, что он на мне зло срывает. Я его понимаю. Тяжело смолоду стать калекой. Пенсии, которую ему государство дает, хватает только на лекарства и сигареты. Ночами он часто с криком просыпается и до утра потом сидит и курит. «Чем так жить, лучше бы я на войне погиб», – говорит он и плачет. Если я умру, мой сын в четырех стенах, как в тюрьме, останется. За ним, ведь, присмотреть некому. Вот это мое горе, соседка, – Полина вытерла слезы платочком.
- А других детей у вас нет?
- Дочка есть, но она замужем, и у нее маленькие дети. Ей не до нас.
Долго еще сидели соседки, чаевничая и беседуя. Потом старушка поднялась.
- Пойду-ка я к себе, сына проверю. Как хорошо, что мы соседи, – улыбнулась Полина и вышла.
Мехрибан, оставшись дома одна, подумала о дочери: «Слава Богу, дочь моя жива и невредима. Письма мне часто присылает». Она не заметила, что говорит вслух.
В одном из писем Самия рассказывала о том, как красив Лос-Анджелес. «Апа, надеюсь когда-нибудь показать эту красоту тебе», – писала она. Похоже, не так уж страшна заграница.
Мехрибан, не желая томиться в одиночестве, устроилась в детский сад. Работая с утра до вечера, она не замечала, как проходит время. Дочь Модангуль, Роза, поступила в институт и жила у нее в квартире. Вдвоем стало веселее.
Однажды, проснувшись среди ночи от испуга, Мехрибан пошла на кухню выпить воды. Включив свет, она увидела на столе тетрадь и ручку. Откуда они здесь? Это сон или явь? Женщина открыла тетрадь. Внутри были чистые страницы. Мехрибан, выпив стакан воды, села, подумала и написала на белом листе имена знакомых с детства матерей. Потом она стала описывать их судьбы. После той ночи Мехрибан поняла, что нашла себе занятие. Дочь ей всегда советовала: «Апа, найди себя в этом мире».
В детстве маленькая Мехри писала стихи, посвященные отцу. А сейчас ей захотелось написать о жизни матерей, чьи судьбы были полны скупого счастья, страданий и скромного героизма.
На следующий день, возвращаясь с работы, она купила на базаре десять тетрадей и несколько ручек. И вдруг заметила девушку, которая стояла, бессильно прислонившись к дереву. Глаза их встретились.
- Ты, случайно, не Айнур? – спросила Мехрибан девушку.
- Да, это я. Мехрибан-хада, это вы? – тихо спросила она.
Айнур выглядела неважно. Покрасневшие глаза выделялись на ее бледном лице. Похоже, она от слабости даже идти не могла.
- Тебе что, нездоровится?
- Голова кружится, и в глазах темно, – побелевшими губами прошептала Айнур.
- А ну-ка, пойдем ко мне, – решительно сказала Мехрибан.
Не обращая внимания на слабые протесты девушки, Мехрибан привела ее к себе домой. Айнур выпила пиалу горячего чая и немного пришла в себя.
- Ты давно в Алматы? – спросила Мехрибан, наливая девушке еще одну пиалу.
- Да. Вначале я работала на кукурузном заводе в Жаркенте. После Перестройки колхозы развалились, кукурузный завод и мясной комбинат закрылись. Мы все остались без работы. Те, у кого были деньги, начали возить товары из Китая. Я тоже попробовала торговать. Но, оказывается, торговля – дело непростое. У меня ничего не получилось. Я не только деньги не вернула, но еще и в долги залезла. Отец к тому времени потерял работу, начал пить. Мама тяжело заболела, попала в больницу. Денег на лекарство не было. Средств, взятых в долг у родственников и знакомых, мало на что хватало. Решили мы с подругой поехать в столицу на заработки. Куда только не обращались – везде получали отказ. А маме лекарство было жизненно необходимо, – Айнур зарыдала. Мехрибан накрыла ладонь девушки своей ладонью.
- Айнур, я тебя понимаю. Я тоже пережила тяжелые дни.
- Нет, Мехрибан-хада, той дорогой, что я прошла, вы не проходили. Те унижения и оскорбления, что я вынесла, не пожелаю испытать никому. Помыкавшись, голодные и никому не нужные, мы с подругой, в конце концов, отправились искать клиентов на улицу Саина. Там и без нас было полно девушек и женщин разных национальностей. Так я начала продавать свое тело. Деньги, что зарабатывала этим ремеслом, сразу отправляла домой. Родители и пятеро братишек только на них и жили. Они были уверены, что я поступила на работу. Ох, Мехрибан-хада! В страшном сне не приснится, чем нам приходилось заниматься в съемной квартире…
Мехрибан, задохнувшись от услышанного, молчала. Айнур, с мокрым от слез лицом, продолжила свой рассказ.
- Я почти пять лет кормила семью. Приоделась, привыкла к сигаретам и выпивке. Дни тянулись однообразно. Но такая жизнь не могла продолжаться долго.
Однажды у меня поднялась температура, разболелось горло и начался сильный кашель. Подруга дала мне лекарство от простуды. Еще на теле у меня появились красные пятна. Тогда я не придала этому большого значения. Как только немного поправилась, вышла на работу. Но слабость с каждым днем усиливалась. Я поняла, что больше работать не могу. Сейчас я очень быстро худею, даже в зеркало смотреть боюсь. Аппетита нет. А на днях сходила, наконец, в поликлинику, сдала анализы. У меня выявили СПИД. Бог покарал меня этой страшной болезнью. Говорят, она неизлечима. Теперь я просто умираю, – девушка задыхалась от слез.
Мехрибан была потрясена. Не зная, чем помочь несчастной, она задумалась.
- Айнур, вот что я тебе скажу. Чтобы вылечить мать и прокормить братишек, ты принесла себя в жертву. Наверняка, и другие женщины, что стоят на той улице, не от сладкой жизни выбрали этот путь. Никто не имеет права вас осудить.
Айнур жадно допила остывший чай.
- Мехрибан-хада, мне двадцать пять лет. Я не имею ни дома, ни мужа, ни ребенка. Умираю, словно дерево, гниющее изнутри. Я чувствую, что у меня осталось совсем мало времени.
- У тебя жар, – потрогала Мехрибан пылающий лоб гостьи. – Сегодня переночуй у меня, а завтра я отвезу тебя к родителям, согласна?
Айнур попросила Мехрибан никому не рассказывать о своей болезни.
- Об этом никто не узнает, кроме нас двоих. Я умею хранить тайны, – ответила Мехрибан.
- Спасибо. Сам Аллах послал вас ко мне. Отвезите меня домой. Хочу умереть в родном краю, – всхлипнула несчастная.
Следующим днем было воскресенье. Женщины сели в такси и отправились в Жаркент. К дому, где жила Айнур, они подъехали вечером. На улице моросил мелкий дождь. Когда они подошли к воротам, никто не вышел навстречу. Айнур стояла в нерешительности. Мехрибан подняла ее сумку, взяла девушку за руку и вошла во двор. Там было чисто, но безлюдно. Тогда они вошли в дом и сразу увидели пьяного толстяка в майке, развалившегося на бюглюке. Глянув на Айнур, он скривился, а потом нахмурил брови.
- Ну, что, шлюха, нагулялась? А умирать домой приползла, сука?
Мехрибан вспыхнула.
- Не оскорбляйте ее, ведь это ваша дочь!
Из внутренней комнаты вышла больная мать. Боясь пьяного мужа, она только молчала и дрожала. Правая сторона ее тела была парализована. Отец перешел на крик.
- Ты мне не дочь! Я слышал, что в Алматы ты была проституткой! Прочь с моих глаз!
Айнур, собравшись силами, прямо посмотрела отцу в глаза и твердо сказала:
- Разве не ты толкнул меня на эту дорогу? Ты, отец семьи, вместо того, чтобы кормить семью, беспробудно запил. Сколько себя помню, ты пьешь и дерешься. Мать, довел до паралича. Влез в долги, чтобы только пить до упаду. Да, я зарабатывала собой. Но я кормила твою семью. И ты не брезговал моими деньгами. Брал их, тратил их. Да лучше умереть, чем жить с таким, как ты!
Отец, услышав эти слова, вытаращил пьяные глаза.
- Закрой рот, сука! Ты что, учить меня вздумала? – он выматерился и угрожающе двинулся к Айнуре. Младшие братья удержали отца, вцепившись в него со всех сторон.
- Что? Не нравится правду слушать? – сказала Айнур, вызывающе глядя на отца.
Бедная мать, обнимая дочь одной рукой, с трудом произнесла:
- Доченька, моя дорогая! Ради нас ты собой пожертвовала, – и женщина разрыдалась.
Мехрибан почувствовала, что задыхается. Попрощавшись с Айнур, она поспешно вышла на улицу. Сердце колотилось в груди. Мехрибан предчувствовала, что в этом доме быть беде.
К этому времени дождь прекратился. Женщина, набрав полную грудь свежего воздухе, села в такси и поехала в Большой Чиган. Переночевала в доме у старшего брата Тургана. А на следующий день до нее дошла злосчастная весть: Айнур повесилась. Мехрибан, чувствуя, как в груди заныло, подняла глаза к небу.
- О, Аллах, прости прегрешения Айнуры, – прошептала она.
В тот же день Мехрибан вернулась в Алматы. Решив угостить Полину лепешками, привезенными из села, постучалась к ней. Дверь была открыта. Осторожно войдя в квартиру, Мехрибан увидела сына Полины, сидящего в инвалидной коляске. Кепка его была надвинута на лоб и закрывала лицо. Женщина поздоровалась, но Саша не ответил ни слова. В это время из кухни вышла Полина.
- Мехрибан, когда приехала?
- Только что. Я вам сельские лепешки принесла на пробу, – она положила гостинец на стол.
Неожиданно сын Полины заорал, указывая на дверь:
- А ну-ка, пошла вон со своими лепешками! Все вы мусульмане – калбиты, чурки. Я вас ненавижу!
- Сашка, заткнись! При чем тут наша соседка? – испугалась мать и виновато посмотрела на Мехрибан.
Мехрибан развернулась и пошла к двери.
- Ненавижу! Пошла прочь, сука! – опять закричал парень и швырнул в нее чашку. Чашка пролетела мимо.
Вбежав в свою квартиру, Мехрибан выпила сердечные капли и вечером рассказала Розе о случившемся.
- Зачем вы пошли к ним? Позвали бы Полину к себе и угостили лепешками.
- Откуда мне было знать, что он так зол на мусульман?
- Сашка участвовал в Афганской войне, поэтому ненавидит мусульман. Но ведь и наши солдаты в Афгане мусульман убивали. Наверняка, тамошние мусульмане так же ненавидят русских.
- О, Аллах, ненависть – это плохо. У этого парня, наверное, все время перед глазами убитые товарищи стоят. Потому он так одичал. Но, ведь, против афганцев воевали и уйгурские парни, а они тоже мусульмане.
Мехрибан задумалась о том, как началась афганская трагедия. Золотой осенью, когда на полях вовсю кипела работа по сбору урожая, по радио и телевидению сообщили, что в далеком мусульманском Афганистане идет война. Люди, которые еще не забыли ужасы отечественной войны, были обеспокоены. Когда объявили, что советские солдаты будут отправлены в Афганистан, чтобы исполнить интернациональный долг, у родителей молодых парней от страха сжались сердца. Призывников, практически, посылали на смерть.
Эхо афганской войны докатилось и до Жаркента. Юношей призывного возраста вызвали повестками в военкомат. Там они прошли медкомиссию. Затем на сельской площади прошел митинг с родителями, ветеранами войны, земляками. Председатель колхоза, Ивраимжан-ака, оглядев стоявших в ряд новобранцев, сказал:
- Мы приняли всех вас в члены колхоза и открыли трудовые книжки. Если вы, вернувшись со службы, захотите учиться, то у вас уже будет двухгодичный стаж. Желаем, чтобы вы вернулись, целыми и невредимыми. Будем ждать вас всем селом!
Затем слово взял ветеран войны Махмут-ака.
- Дети мои, – начал он твердым голосом. – В свое время мы так же вышли на битву с немецко-фашистскими оккупантами. В этой войне многие джигиты отдали свои жизни за Родину. Мы их никогда не забудем. Война не может быть легкой. Будьте бдительны! Не забывайте, что дома вас ждут родители. Не запятнайте имя родного села!
После него выступила одна из наших светлых матерей – бабушка Шерхан. Она вышла, опираясь на палку.
- Я отправила на войну четырех сыновей, и ни один не вернулся. Я так долго плакала над четырьмя похоронками, что от слез мои глаза почти ослепли. Зачем же теперь Брежнев посылает наших неоперившихся внуков в чужую страну на верную смерть? В таком случае, я тоже хочу поехать вместе с внуком. Защитить его.
Все вокруг засмеялись. Председатель Сельсовета ответил, как всегда невозмутимо:
- Бабушкам служить в армии не разрешается, чон-ана.
- Эй, сынок, чем плакать, глядя на пустой дом, лучше быть вместе с внуком и готовить ему еду.
Никто не смел одернуть эту почтенную мать. Все понимали что, потеряв четырех сыновей, она не хотела расставаться с единственным внуком. Мурат, сын Тургана, выступил от имени призывников.
- Уважаемые матери и отцы! За добрые пожелания вам спасибо. Мы тоже надеемся вернуться домой и работать рядом с вами. Мы вас не подведем. А пока мы воюем, вы будьте здоровы и ждите нас!
- Хорошо говорит этот парень, сын Тургана и Раны, – заметили старейшины. – Да и сам он такой ладный, статный, к старшим уважительный. Любо-дорого смотреть!
- Все-таки он сын двух учителей. Получил хорошее воспитание.
Услышав эти слова, Рана испуганно прошептала:
- О, Аллах, сохрани моего сына от сглаза.
Новобранцы, попрощавшись с родными и друзьями, сели на машины и уехали.
Их родители два года жили в постоянной тревоге. К счастью, все девять парней из нашего села вернулись, уцелев в адском пламени войны. Они выглядели намного старше своих сверстников. Потому что два года находились между жизнью и смертью в Афганских горах. Спасали раненых, видели, как умирают фронтовые товарищи. Пережитый кошмар стоял перед их глазами, не давал жить спокойно и счастливо. Советские солдаты воевали в Афганистане с 1979 по 1989 год. В Панфиловский район нескольких солдат привезли в цинковых гробах, обрекли их семьи на горе. Сколько родителей плакали, обнимая эти холодные гробы! А сколько надежд и мечтаний ушло в землю вместе с молодыми парнями… Но, ничего не поделаешь…
С Розой вдвоем они долго сидели за разговором о войне.
Мехрибан, конечно, понимала, что дикая выходка Саши – эта болезнь, доставшаяся в наследство от войны. Но после его грубых криков и матерных слов Мехрибан было не по себе. Так бы они еще сидели, но Роза, вдруг, подскочила и хлопнула себя по колену.
- Хада, совсем забыла! От твоей дочери пришло письмо! – вскричала она и подала Мехрибан конверт.
Мехрибан, не скрывая радости, торопливо его вскрыла. Самия писала: «Апа, за меня не беспокойся, я уже привыкла к здешней жизни. Работаю в двух местах. Тяжеловато, конечно, но я трудностей не боюсь. Вы с отцом воспитали меня бесстрашной. Деньги, которые ты мне дала, я положила в банк. Снимаю однокомнатную квартиру. Полат-ака, Фарида-хада и их друзья-уйгуры снабдили меня всем, что нужно для дома. А остальные мелочи я приобрела сама. Еще я учусь водить машину. Как только получу права, куплю какой-нибудь подержанный автомобиль. Здесь выдают права предростками с шестнадцати лет. Все строго соблюдают правила дорожного движения. А дороги здесь гладкие, как зеркало. Потом буду ездить на машине на занятия в Колледж Санта-Моники. Мне не достаточно знаний только английского языка. У меня в планах – освоить компьютер и окончить курсы по экономике и бизнесу.
Мы с Халидой стали близкими подругами. Познакомилась я и с другими девушками. Они доброжелательные и очень простые. Апа, я по тебе очень соскучилась. Ты написала, что работаешь над книгой о матерях. Здорово! По-моему, ты вполне можешь стать писательницей. Желаю тебе успехов! Я горжусь тобой. Отец бы поддержал твое начинание. Его дух всегда нам помогает. Спасибо Розе, что она скрашивает твое одиночество. Моя душа спокойна.
У вас, наверное, уже зима. А здесь зимой идут дожди и это, скорее, похоже на осень.
Целую. Твоя дочь Самия".
От письма веяло энергией и жаждой жизни.
Спустя несколько дней, вечером, к ним зашла Полина.
- Мехрибан, сегодня схожу к дочери с ночевкой. Хочу повидать внучат, уж очень по ним соскучилась. Завтра рано утром вернусь. Ключи тебе оставлю. Сыну наказала: если что, постучи в стену, Мехрибан зайдет и поможет.
- Ваш сын меня ненавидит. Как я смогу ему помочь? – удивилась Мехрибан.
- Соседушка, не обижайся. Ты же знаешь, у него с головой не в порядке. Он всех обижает. Как стал калекой – совсем изменился. А когда-то была у него светлая душа, – сказала старушка и заплакала.
Мехрибан молча взяла ключи. В полночь ей, как будто, кто-то приказал: «Встань!» и она, в испуге, проснулась. Почуяла удушливый запах дыма, в тревоге осмотрела все углы. Все было в порядке. Поняла, что дым идет из квартиры Полины. Разбудила Розу. Они выбежали на лестничную площадку, и, когда Мехрибан открыла соседскую дверь, увидели, что квартира заполнена густым дымом. Не размышляя долго, Мехрибан вошла внутрь и обнаружила бесчувственно лежащего на диване Сашу. Положила парня на одеяло и выволокла его наружу. Роза уже вызывала скорую помощь. Мехрибан открыла все окна и выключила телевизор. Она увидела, что сильно тлеет палас, набрала в таз воды и погасила тлеющее место. Похоже, Сашка уснул с горящей сигаретой во рту. Она упала на палас, отчего тот задымился. Парень, видимо, отравился угарным газом и потерял сознание. Подъехала машина скорой помощи и увезла пострадавшего.
К тому времени проснулись соседи, вышли узнать, в чем дело что за шум. Узнав о находчивости и мужестве Мехрибан, поблагодарили ее.
- А где мать Сашки? – спросила старая Джамиля-апай.
Услышав, что Полина пошла навестить дочь, Джамиля-апай вздохнула.
- Бедняжка! И так никуда не ходит, сидит возле сына, как на привязи. Терпит от него ругательства и побои.
Соседи еще раз проверили квартиру Полины, заперли дверь и разошлись. Утром Полина узнала о ночном происшествии.
- Мехрибан, большое тебе спасибо, – сказала она со слезами на глазах. – Если бы не ты, мой сын бы задохнулся и умер.
- Ваш сын, оказывается, красивый парень. Я это заметила, когда тащила его в одеяле, – не без юмора сказала Мехрибан.
- Красивый, да несчастливый, – заплакала Полина.
Через несколько дней соседка опять зашла к ним.
- Я привезла Сашку из больницы. Он хочет тебя видеть, – сказала она и повела Мехрибан с собой.
Сидевший в инвалидной коляске парень поднял к Мехрибан красивое лицо.
- Спасибо тебе, соседка, – сказал он весьма лаконично.
Глаза парня светились радостью. В это время в открытую дверь вошла миловидная русоволосая девушка и, поздоровавшись, неловко замерла у порога. Глаза Сашки блеснули.
- Мама, это – Ирина. Она медсестра в больнице, где я лежал, – повернулся он к Полине. – Она согласна стать моей женой.
- Да, мы так решили, – девушка подошла и встала рядом с Сашкой.
- Мама, ты слышала? – воскликнул он.
- Слышала сынок, слышала. Если ты будешь счастлив, то и мне хорошо, – сказала она и обняла обоих.
Мехрибан тоже поздравила двух молодых влюбленных. А вечером рассказала об этом Розе.
- Представляешь: загоревшийся палас принес Сашке счастье. Я и сама вышла из их квартиры счастливая.
- Теперь, думаю, Сашка изменится, – предположила Роза.
- Конечно! Причем, в хорошую сторону, – кивнула Мехрибан.

***

Рус, похоже, заинтересовалась рассказом Мехрибан о войне в Афганистане.
- Ваши ребята, непонятно зачем, гибли в Афганистане. А у нас много солдат точно так же погибло на Вьетнамской войне. Сотни остались калеками. Мой брат – ветеран Вьетнамской войны. Из-за ранения в позвоночник он стал инвалидом, и сейчас прикован к инвалидному креслу. После войны брат стал раздражительным, нервным, язвительным. Не выдержав этого, жена ушла от него.
В Америке семьям, пострадавшим от войны во Вьетнаме, платят хорошие пенсии. Брату, например, оплачивают домработницу и сиделку. Но почти все участники вьетнамских сражений проклинают эту войну.
- На Земле так много конфликтов. Как хочется мира! Хоть бы главы государств смогли договориться о мире и спокойствии, – горячо сказала Мехрибан.
- Странно, что люди воюют, хотя везде мечтают о мире, – проговорила Рус. – Милая Мехрибан, мы уже скоро прилетим, а мне очень хочется услышать конец вашей длинной истории. Пожалуйста, продолжайте, – попросила Рус.
И Мехрибан перешла к финальной части своего повествования.