Thursday, December 9, 2010

Завещание Матери: Глава 23

Волшебный обряд

Между тем, жизнь продолжалась. Не зря говорят: жизнь главнее смерти. В селе назрело еще одно счастливое событие. На этот раз пожениться решили Мехрибан и Сеитжан. Еще не прошел год с того момента, как скончался Турсун, поэтому свадьба получилась скромной. Обряд бракосочетания провели в доме Тургана и Раны. Потом молодых проводили в дом жениха, где красиво и спокойно завершилось их свадебное торжество.
Сеитжан работал в городской больнице, поэтому после женитьбы молодожены уехали в Жаркент. Два года снимали квартиру, потом в верхней части города построили небольшой дом. На новоселье пригласили родственников с обеих сторон. В разгар праздника сестра Пати подозвала к себе Сеитжана.
- Эй, ука, чем приводить в новый дом бесплодную жену, взял бы другую женщину. Она бы нарожала тебе мальчишек. Вы женаты уже четыре года, а толку никакого. Тебе, что, дети не нужны? – сердито сказала она.
- Хада, замолчи, – вспыхнул он. – Я не расстанусь с Мехри. У нас еще будут дети, я это знаю.
- Когда? Время-то уходит. Или заведете ребенка к старости?
Конечно, Сеитжану хотелось иметь детей. Он возил жену в Алматы, показывал специалистам. Те утверждали, что Мехрибан здорова и может рожать. Упреки сестры Сеитжан слышал не в первый раз. Но они с Мехрибан любили друг друга. Зачем им было разводиться? И в этот раз, даже не дослушав сестру, он отошел от нее. Заметил в дальней комнате плачущую Мехрибан.
- Почему ты плачешь? Надо бы выйти к гостям, поговорить. Нельзя же так! – сказал он жене.
- Я услышала, что вам говорила Пати-хада.
- Так ты из-за этого расстраиваешься? Ты ведь знаешь, какой трудный характер у моей сестры.
- Сеитжан, хада правильно говорит, – подняла она на мужа заплаканные глаза. – Я готова уйти от вас. Может быть, с другой женщиной вы заведете ребенка и будете счастливы.
Мехрибан смотрела на мужа виноватыми глазами сквозь пелену слез.
- Мехри, что ты такое говоришь? Мы никогда не расстанемся. Только смерть может нас разлучить, – улыбнулся он и поцеловал жену. – Не тревожься, появятся у нас дети. Будут бегать по комнатам и озорничать, нас веселить. Пойдем к гостям.
С того дня Мехрибан постоянно вспоминала слова, сказанные сестрой Сеитжана. Они оставили горечь в ее сердце.
В городских школах не было учительских вакансий, поэтому Мехрибан устроилась на работу в детский сад. Наблюдая за играми ребятишек, умиляясь их забавным выходкам, смешным словечкам, она не раз обнимала малышей. Конечно, она тоже хотела иметь ребенка!
В один из обычных дней детишки из ее группы, как всегда после обеда, улеглись спать. Мехрибан, поглядывая на их ангельские лица, подумала: «Когда же у меня будут свои дети?» Оставив дверь открытой, она прошла в соседнюю комнату и села писать план занятий. В это время вошла Модангюль. Мехрибан тихо поздоровалась с сестрой.
- Дети спят, пойдем, выйдем во двор, – предложила она.
Сестры вышли и присели на скамейку во дворе.
- Я на базар приезжала, за покупками. Решила тебя навестить. Мы так долго не виделись! – обняла ее Модангюль.
- Да, это правда, хада. Работа, работа... Дни так и мелькают, – вздохнула Мехрибан.
- Сестренка, меня послали к тебе Саадат-хада и Рана-хада. Они теперь нам вместо матери. Решили провести для тебя обряд анла чай – чай матерей.
- Это что за чай? Для чего?
- Это такой старинный обычай. Тем женщинам, которые не могут забеременеть, матери проводят церемонию анла чай. Приглашают семь или девять пожилых женщин. Хозяйка дома готовит жит и в тонуре печет анла нан – большую и тонкую материнскую лепешку. Для приглашенных матерей накрывают стол и ставят то, что приготовили. Одна из матерей читает Коран, посвящая суру житу, Потом, перечислив имена всех святых матерей, произносит заключительную молитву. После этого она просит, чтобы бесплодная женщина забеременела и благополучно родила. Чтобы она прижала, наконец, к сердцу своего ребенка. После этого каждая из приглашенных почтенных женщин также читает молитву, завершая ее хорошими пожеланиями. Анла нан разламывают и раздают всем гостьям по кусочку. А серединку лепешки делят поровну муж и жена. Попросив у Бога ребенка, они съедают эти половинки. Хозяйка дома дарит каждой женщине по платку. Говорят, милосердие Аллаха не имеет границ, поэтому если провести церемонию анла чая, посвящая ее тебе, ты забеременеешь. Разве это не будет чудом?
Мехрибан внимательно слушала сестру.
- Если ты будешь согласна, надо провести обряд в среду. Среда считается днем матери.
- Я-то соглашусь, но ведь это лишние хлопоты для Саадат-хада и Раны-хада, – неуверенно проговорила Мехрибан.
- Они мне так сказали: «Если бы была жива Майсимям, она обязательно бы провела анла чай. Но ее нет, поэтому мы сами позовем почтенных матерей, чтобы принять их благословение для Мехрибан».
- Хада, передай им, что мы с Сеитжаном все привезем для этой церемонии и в среду приедем в село.
- Ладно. Тогда я пойду. Как-бы не опоздать на автобус, – сказала Модангуль, поднимая тяжелую черную сумку.
Мехрибан пошла проводить сестру. У самых ворот та, вдруг, остановилась.
- Совсем забыла рассказать: в наше село приехал Уйгурский Театр из Алматы. Сегодня вечером мы все с детьми идем на спектакль «Анархан».
- А мы на него вчера ходили с Сеитжаном, – оживилась Мехрибан. – Отличная пьеса! Саита играет Ахмят Шамиев, Гульзархан – Ризвангуль Тохтанова, Анархан – Рошангуль Илахунова, Баки – Махпир Бакиев. Настоящие мастера сцены. Сколько ни смотрю эту пьесу, глаза от слез не просыхают.
- И я тоже не могу сдержаться, когда смотрю на судьбу влюбленных Анархан и Баки. Они так и не достигли своего счастья. Ну, ладно, синним, до свидания. Как-бы автобус не уехал.
Сестра ушла. Будить детей было еще рано. Мехрибан прошла в комнату, где спала ее группа, села и погрузилась в свои мысли. «У всех моих родных по четверо-пятеро детей. Почему я не такая? Неужели, Аллах не даст нам дитя? Возможно, это произошло, потому что в детстве я часто болела. Если этот народный обряд не поможет, мы возьмем из детского дома мальчика и девочку и будем растить. Думаю, Сеитжан не будет возражать».
В среду Мехрибан отпросилась с работы и приехала в село. Две ее нареченные матушки, Саадат и Рана, уже приготовив жит, испекли анла нан, красиво накрыли джоза.
Часам к двенадцати стали подходить приглашенные матери.
- Похоже, мы тоже скоро будем такими же почтенными старушками, – усмехнулась Мерванам-ана.
Гюли-ана засмеялась.
- Кряхтя и опираясь на палочки, мы не будем пропускать такие приглашения, – пошутила она.
- В гостях у подруг, за приятной беседой мы ведь, молодеем, не так ли?
Почтенные сельчанки расселись на своих почетных местах.
- Как чувствуется, что среди нас нет Адалят-хада. Помните, как она, статная и серьезная, сидела в центре. Она умела поддержать подруг, – сказала Зайнапхан.
Остальные, одобряя ее слова, проговорили: «Пусть земля ей будет пухом!»
- Одни раньше, другие позже – уйдем мы из этого мира, – вздохнула Зунарям, поправляя платок на голове.
В разговор вмешалась Рукиям.
- Что же вы все о смерти говорите! В кои веки собрались. Уж лучше молодость свою вспоминайте.
- Ай, Рукиям, молодость свою мы за работой в поле потеряли, здоровье тоже потеряли. Посмотри, что от нас осталось, – сказала Мерванам-ана. – А колхоз нам за этот героический труд выдает всего двенадцать рублей пенсии.
- Дети твои никогда не оставят тебя голодной, – успокоила подругу Сарям-ана.
Покуда матери беседовали, вошла Мариям. Она вела под руку очень пожилую, согбенную женщину с белым платком на голове. Матери встали со своих мест.
- Сидите, сидите, не надо вставать, – махнула старушка рукой.
Ей выделили почетное место.
- Когда Мариям-ана сообщила, что ее позвали на анла чай, мне захотелось тоже дать свое благословление, – тихим голосом произнесла почетная гостья.
- Вас сам Бог прислал, – обрадовалась Саадат.
Мариям познакомила всех сидевших с новоприбывшей.
- Эта Зорям чон-апа, ей больше восьмидесяти лет. Когда в Жаркенте проводят анла чай, все приглашают ее к себе. Сегодня, на наше счастье, она оказалась здесь и согласилась дать свое благословение.
- Добро пожаловать, Зорям-хада, сегодня вы нам очень нужны, – сказала Гюли-ана.
Вскоре пришли мать Сеитжана Гюльсумхан-ана с дочерью Пати. Женщины и их пригласили занять почетные места. Когда все расселись, Гюли-ана обратилась с просьбой к красиво стареющей, седовласой Зорям-ана, лицо которой озарял внутренний свет.
- Зорям-хада, сегодняшнюю церемонию мы доверяем вам. Вы – самая старшая, и потому – вам слово.
- Позовите нашу дочь, которая нуждается в благословлении, – попросила Зорям-ана.
Саадат привела Мехрибан.
- Вот наша дочь, ее имя – Мехрибан.
- Если все собрались, тогда начнем, – сказала бабушка Зорям.
Она прочла над житом Коран, помянув всех святых матерей и среди них: Бюви Мариям, Бюви Аминам, Бюви Айшям, Бюви Хеличям, Бюви Патям, Бюви Зорям, Бюви Зайнап, Бюви Хаджярбюви. Затем благословила Мехрибан, пожелала ей удачной беременности и легких родов. С этими просьбами она обратилась к Аллаху. Затем Мехрибан получила благословение от остальных девяти матерей. Каждая мать, сделав пожелания, произносила «Аминь!», а остальные ей вторили.
- Мои матери! Спасибо вам всем! Простите меня за то, что я вас побеспокоила! – сказала Мехрибан и расплакалась.
Зорям-ана, подняв глаза на Мехрибан, сказала:
- Не плачь, дитя мое. Надеюсь, наши пожелания дошли до слуха Аллаха. Даст Бог, через девять месяцев соберемся на бещук той .
Модангюль налила гостям чай в пиалы. Саадат и Рана в больших блюдах подали к столу манты и жутта.
- Угощайтесь, дорогие гости! – ухаживала хозяйка за приглашенными матерями.
- Тесто жутта у тебя раскатано тонко, как бумага, – нахваливали старушки. – И морковь нарезала тонко, как волос. Очень вкусно. Как раз для нас – беззубых, – шутили они.
Мехрибан и Модангюль поставили перед женщинами пиалы с аткян-чаем. Матери пили чай и неторопливо беседовали. Зорям-ана разломила анла нан и раздала всем по кусочку. Середину лепешки она подала Мехрибан.
- Доченька, этот хлеб, раздели и, поблагодарив Аллаха, съешь со своим мужем.
Гости, подняв руки, благословили Мехрибан. Рана, подавая каждой из женщин по платку, приговаривала:
- Чтобы руки ваши не были пустыми, чтобы пожелания ваши исполнились.
Когда гости ушли, Мехрибан поблагодарила сестер.
- Саадат-хада, Рана-хада! Спасибо вам! Вы не дали мне почувствовать отсутствия матери. Вы так много сделали для меня.
Прошло несколько месяцев и Мехрибан, к изумлению многих, забеременела. Случилось ли это из-за лечения докторов или после благословения матерей – не так важно. Главное – супруги и их близкие были очень рады. Мехрибан утром и вечером молилась, просила у Бога, чтобы дитя появилось на свет здоровым. Она похудела, пошла пигментными пятнами. С каждым днем ей было все труднее ходить. В первые месяцы беременности она, как всегда, убирала в доме и во дворе. Но, перед тем как лечь в больницу, позвала на помощь сестер. Модангюль и Махинур пришли к ней и с удовольствием выполнили все домашние работы: побелили дом, постирали вещи. А Мехрибан приготовила вкусный обед.
- В последнее время я часто вспоминаю маму и вижу ее во сне, – призналась Мехрибан.
- Это значит, что мама тебя поддерживает, – ответила Модангюль.
- Мама сейчас радовалась бы вместе с нами, – добавила Махинур.
- Как несправедливо, что именно сейчас, когда мы все работаем, когда мы могли бы одеть их с ног до головы, ухаживать и лелеять, матери и отца с нами нет, – глаза Модангюль заблестели от слез.
Во двор вошел Сеитжан.
- Это что за вселенский потоп? – пошутил он.
Женщины рассмеялись, утирая слезы. Потом Модангюль и Махинур поднялись.
- Теперь мы ждем от вас добрых вестей, – прощаясь, сказали они с теплотой.
Проводив сестер, Мехрибан зашла в дом, взглянула на себя в зеркало и сказала недовольно:
- Сеитжан, посмотрите, как я подурнела.
- Ты – красивая женщина, которая скоро станет матерью, – ответил он и обнял жену.
- Когда же наш малыш появится? – погладила Мехрибан свой большой живот.
- Остались считанные дни, потерпи, дорогая!
- Чем ближе срок, тем сильнее я боюсь.
- Не бойся, я буду рядом с тобой. Все будет хорошо.
Как-то ночью Мехрибан проснулась от боли в пояснице. Чтобы не разбудить Сеитжана, она ушла в дальнюю комнату и там прохаживалась, посматривая на часы. Через час боль настолько усилились, что женщина застонала. Сеитжан немедленно выбежал из спальни и встревоженно спросил:
- Что, схватки начались? – и он схватил телефонную трубку.
Скорая помощь приехала быстро и доставила Мехрибан и Сеитжана в роддом. Дежурная врач, Галина Ивановна, осмотрев Мехрибан, сказала, что время еще есть и вышла из приемного покоя. Мехрибан, крича от боли, промучилась от схваток почти пять часов. Когда рассвело, Галина Ивановна, отметив, что начались потуги, велела роженице идти в операционную. Сеитжана как врача она попросила быть помощником.
Мехрибан положили на кресло, сделали укол. Сеитжан держал жену за руку, вытирал пот с ее лба. Глядя, как тужится его жена, он тоже дрожал всем телом и потел. Время шло, потуги затягивались. Галина Ивановна забеспокоилась. Она взяла простыню, подала один край акушерке, другой взяла сама, и стала давить простыней на живот роженицы.
- Мехри, тужься! Дыши и тужься изо всех сил! Давай, давай! Ребенок может задохнуться!
Услышав эти слова, мать удвоила свои усилия, и, наконец, ребенок родился.
Обессиленная от боли, взмокшая, Мехрибан поняла, что стала матерью. Счастье переполняло ее, тело стало очень легким. Галина Ивановна, перерезав младенцу пуповину, подала его отцу.
- Вот твоя долгожданная дочь, – объявила она с улыбкой.
Сеитжан бережно взял малышку на руки.
- Доченька, поздравляю тебя с приходом в этот мир! Мехри, открой глаза, посмотри на нашу красавицу.
Ослабшая мать едва смогла открыть глаза. Посмотрев на дочь, Мехрибан слабо улыбнулась и опять закрыла глаза. Медсестра, очистив новорожденной ротик, носик, завернула ее в пеленки и унесла. Сеитжан сказал Галине Ивановне, что тревожится за жену.
- Ты же сам врач, – ответила она, – должен понимать, что для женщины после тридцати первые роды часто проходят сложно.
Медсестры помогли Мехрибан дойти до палаты и лечь. Едва коснувшись подушки, она уснула. В обед Сеитжан зашел в палату к жене и нежными поглаживаниями разбудил ее. Мехрибан с трудом разлепила веки. Лицо ее было бледным и отекшим.
- Милая, я только что был в палате, где лежат дети. Посмотрел на нашу дочь. Она весит 4 килограмма 200 граммов. Ты молодец, Мехри! Как ты сама?
- Никак в себя не приду, все время хочется спать.
- Роды были трудными, но постепенно ты придешь в себя, – ласково произнес Сеитжан. – Я уже позвонил в село. Мама передала тебе аткян-чай в термосе и геш нан – мясной пирог. Поешь, как следует, и у тебя будет молоко.
Мехрибан с трудом села. У нее тряслись руки. Чтобы утолить жажду, которая иссушила ей горло, женщина жадно выпила чай, но от пирога отказалась. У нее не было сил даже сидеть. Мехрибан положила голову на подушку и закрыла глаза. Сеитжан тихо вышел из палаты.
Вечером, когда Мехрибан уже покормила дочь, снова пришел Сеитжан. Он принес жене домашнюю еду. Пока она ела, молодой отец поднял малютку на руки.
- Мехри, смотри, она похожа на меня, – с гордостью произнес он, поглаживая черные волосики на голове дочери. – Сегодня первое сентября. Все дети с букетами цветов идут в школу. Через семь лет мы тоже поведем в школу нашу малышку, – он не мог оторвать от дочери глаз.
Мехрибан, глядя на мужа, улыбнулась. Он присел к ней на кровать.
- У меня завтра командировка в Талдыкорган. Вернусь через пару дней, – сообщил Сеитжан.
- А можно отказаться?
- Никак не получится. Я еду с группой коллег.
Их разговор прервала вошедшая молодая медсестра. Когда она, взяв малютку из рук отца, стала уходить, он воскликнул:
- Сестричка, вы, там, получше присматривайте за моей дочуркой!
Поцеловал жену, попрощался и вышел из палаты.
Ночью начался сильный дождь. Новорожденные вели себя беспокойно, вертелись, плакали. В полночь детей принесли на кормление к матерям. Глядя, как ее маленькая дочь посасывает грудь, Мехрибан вдруг испытала глубокое материнское чувство. Она неотрывно смотрела на малышку, изучая каждую черточку ее крошечного личика. Покормив дочь, молодая мама распеленала ее, подержала за маленькие ручки и ножки, погладила животик. Убедившись, что с ребенком все в порядке, вновь завернула малютку. Как только медсестра забрала младенца, на свободную кровать рядом с Мехрибан уложили только что родившую женщину.
- Сестра, у меня во рту сухо, не дадите мне чая или воды? – попросила она.
- Роды прошли благополучно? – спросила Мехрибан и, налив из термоса чай, подала молодой женщине.
- Спасибо, – слабым голосом поблагодарила та, быстро выпила горячий чай и откинулась на подушку.
Мехрибан тоже притихла. Почему-то на сердце у нее было тревожно. Может быть, из-за тяжелых родов. Народная мудрость гласит: «Поймешь ценность матери, только когда сама матерью станешь».
Под утро Мехрибан проснулась от собственного крика. Она лежала, вся взмокшая. От крика Мехрибан проснулась и соседка.
- Сестра, ты кричала. Видно, кошмар приснился? – встревоженно спросила она.
- Да, видела дурной сон.
Мехрибан до утра не сомкнула глаз. На улице продолжал шуметь дождь. Его шелест казался тоскливым и тревожным.
Дождь внезапно прекратился утром. Мехрибан уже успела умыться, когда под окно ее палаты пришли радостные Модангуль и Махинур. Они принесли из дома всяких вкусностей. Глядя на Мехрибан, стоящую у окна, они поздравили ее и велели хорошо питаться. Взмахнув руками на прощание, женщины ушли.
Через два дня с большим букетом цветов пришел Сеитжан.
- Вот и я! А где моя дочка, почему не бежит мне навстречу? – пошутил он и поцеловал жену.
Увидев, что муж вернулся в полном здравии, Мехрибан успокоилась.
На девятый день после родов Мехрибан выписали из больницы. Встречать ее вместе с Сеитжаном пришли Аманжан с Гюзяль. Они держали в руках цветы. Поблагодарив врачей и медсестер, Сеитжан привез Мехрибан с дочерью домой. Там их ждали мать Сеитжана и сестры Мехрибан. Гюльсумхан-ана держала поднос с сухой травой – адрасман. Как только невестка подошла к порогу, эту траву подожгли. От нее поднялся ароматный дымок. Гюльсумхан дунула на струйки дыма так, чтобы они окутали мать с ребенком своим освежающим благоуханием. После этого Мехрибан переступила порог и прошла внутрь. Все были рады, потому что новорожденный младенец приносит в дом счастье. После обеда мать Сеитжана сказала:
- Сынок, я не знаю, будете вы укладывать свою дочь в бещук или нет, но я принесла с собой вот эту люльку. В ней когда-то лежал ты. Теперь пусть твоя дочь вырастет в ней такой же славной, как и ты.
- Спасибо, ана!
Саадат тоже высказалась.
- Я как жена старшего брата Мехрибан хочу сказать, что, если бы была жива Майсимям-ана, по обычаю она забрала бы Мехрибан из больницы к себе на сорок дней. Потом, справив бещук той, отправила бы дочь и внучку домой. Но мать Мехрибан умерла, поэтому я пришла просить вас, чтобы Мехрибан с малюткой прожили сорок дней у меня. Я буду ухаживать за ними.
У Сеитжана было другое мнение.
- Саадат-хада, тысячу раз вам спасибо за эти слова. Но мы ждали ребенка долгие шесть лет. Теперь я не хочу отпускать ее даже на час. Дочь для меня – как луч солнца, как глоток счастья. Вы можете приходить и помогать Мехри, мы будем этому рады. Саадат-хада, не обижайтесь, поживите эти сорок дней в нашем доме.
По уйгурским обычаям на 12-й день после рождения младенцу дают имя. Когда подошел этот срок, Гюльсумхан-ана спросила сына:
- Какое имя ты выбрал для девочки?
- Я прочитал книгу «Смысл вашего имени» и хочу дать своей дочке имя Самия.
- Но что означает это имя? – уточнила мать.
- Самия по-арабски означает – возвышенная, уважаемая.
- Ладно, сынок, раз вам нравится это имя, пусть будет так.
На следующий день в дом привели муллу Айсу. Гюльсумхан-ана и Саадат-хада приготовили дастархан с пловом. После еды мулла встал и приступил к обряду.
- Когда появляется ребенок, первый долг родителей – дать ему имя. Сегодня вы исполняете эту обязанность, – торжественно сказал мулла.
Приняв дитя из рук отца, он прочитал над ним суры.
- Сеитжан, какое имя ты дал дочери? – спросил он взволнованного отца.
- Самия.
Мулла, назвав имя малютки, объявил:
- Поздравляю вас! Желаю, чтобы у твоей дочери жизнь была долгой и счастливой, – с этими словами он вернул притихшую малышку Сеитжану.
Все с улыбками поздравили растроганных родителей, поблагодарили муллу. Сеитжан отнес дочь в другую комнату и уложил в кроватку.
Вечером Гюльсумхан-хада попросила разрешения уехать домой. Нужно было помочь по хозяйству своей снохе.
- Гюльсумхан-хада, конечно, поезжайте, – сказала Саадат. – Я еще сорок дней буду с Мехрибан. Ни о чем не беспокойтесь.

Осень, как всегда, принесла утренние и вечерние заморозки. Из-за дождей стало тяжело собирать кукурузу. Едва выглянуло солнце и немного подсушило землю, как сельчане вновь взялись за работу.
В один из таких осенних дней дочери Мехрибан исполнилось сорок дней. Уйгуры с давних пор отмечают эту дату. Сеитжан с Мехрибан подготовив все необходимое для праздника и позвали на бещук той родственниц и подруг с обеих сторон.
Когда гостьи расселись, слово взяла Пати.
- Наконец-то мой брат стал отцом. Просто не верится!
- Поздравляем! Поздравляем! – раздались голоса.
- Честно признаюсь, я ему все время твердила, чтобы он нашел себе другую жену. Чтобы не провел жизнь с женщиной, бесплодной, как сухая палка.
Сидевшая на почетном месте Имханам-ана оборвала Пати.
- О, Аллах! Патям, не говори таких слов. Все в руках Бога.
Сидевшая рядом женщина взглянула на Патям неодобрительно.
- Мехрибан еще и мальчиков нарожает своему мужу, вот увидишь,– сказала она.
- Вашими устами, да мед пить, – дернула плечом Пати.
Тем временем на торжество пришли тети Мехрибан, Гюли и Рукиям. Принесли завернутые в скатерти, пышущие жаром блюда. Поздравили свою любимицу, передали ей еду и стали разуваться. Сняли калоши со своих мяся – мягких кожаных сапожек, положили их под бюглюк. Потом прошли в комнату, где их усадили на почетные места.
Гюли-ана постарела и похудела. Лицо ее стало еще более морщинистым, глаза слегка ввалились. Передвигалась она с трудом. Когда вновь прибывшие родственницы сели, в дверях появилась Гюльсумхан.
- Ну, вот, все собрались. Самое время подавать чай, – приветливо сказала она.
Модангюль, Махинур и Гузяль стали разносить на подносах пиалы с чаем. Гости принялись пробовать расставленные на столе санза, самсу и разные сладости. Гюли ласково глянула на Саадат, сидевшую напротив.
- Спасибо тебе большое за то, что ты, вместо матери, сорок дней помогала Мехрибан, – поблагодарила она.
- Когда Самия подрастет, надеюсь, она назовет меня бабушкой и будет у меня гостить, – пошутила Саадат.
После чая Гюльсумхан, по обычаю, предложила гостям взять домой сладости со стола. Сладости были взяты и завернуты в узелки. Наступил момент вручения подарков хозяйке дома. Первой начала Гюльсумхан-ана. Она преподнесла Мехрибан большое блюдо с самсой и отрез на платье, сыну – костюм, а внучке – детские одежонки.
- Еще я принесла бещук, в котором лежал и вырос мой сын.
- Спасибо, апа, зря вы побеспокоились, – начала, было, Мехрибан.
Но тут в разговор встряла Пати.
- Так как я готовила плов для тоя, то не успела приготовить ничего особенного, – затараторила она, вскочив со своего места. – Мой братик Сеитжан, хоть ему и за тридцать, все же дождался собственного ребенка. Поэтому я дарю ему куртку, снохе – костюм, внучке Самие – коляску, – и она торжественно вкатила в комнату синюю коляску.
- Спасибо, хада, это замечательный подарок, – обрадовалась Мехрибан.
- Теперь вам надо родить моему Сеитжану сыновей, – добавила золовка.
Гюли-ана явно не понравились слова Пати.
- Будем благодарны тому, что дает нам Бог. Если Сеитжан и Мехрибан будут здоровы, то и сыновья у них будут, – произнесла она.
Затем Гюли-ана поставила на стол большое блюдо с мантами. Рядом положила рубашку Сеитжану, для Мехрибан – красивый отрез на платье, малютке – много детской одежды. После нее свои подарки преподнесла Рукиям.
- Спасибо, спасибо вам всем, – повторяла Мехрибан, не скрывая благодарных слез.
После того как подарки были вручены, принесли плов и свежие салаты. Подали в тарелках блюда от родственников: самсу, манты, жутта. Гости с удовольствием пробовали разнообразные кушанья, шутили, смеялись, пели песни. Когда Гохарбанум заиграла на дутаре, молодые поднялись танцевать. После того как все вволю наплясались, дутарчи ушла в комнату, где сидели пожилые женщины.
- Матери, вам сыграть для танцев или спеть песню? – спросила Гохарбанум.
- Спой нам какую-нибудь старинную песню, – попросили почтенные женщины.
Они знали, что народные песни в исполнении дутарчи были изумительно красивы.
По окончании праздничного обеда была прочитана короткая молитва – дуга. Затем Саадат преподнесла матерям подарки от Мехрибан. Старшим вручили по отрезу светлой ткани в цветочек, по платку и мужской рубашке. Молодым достались платки.
- Саадат, а ты не забыла приготовить воду для церемонии? – спросила Гюльсумхан.
- Нет, не забыла, сейчас начнем, – ответила Саадат.
Она вышла из комнаты и вскоре вернулась с двумя большими чашами. В одной лежало небольшое количество масла, чая, соли, сахара и травы адрасмана. А также монеты, серьги, перстень, бусы. Туда налили воду. Потом обе чаши поставили перед самой старшей матерью. Это была Имханам-ана, одетая в белое крепдешиновое платье. Она, закатав рукава, торжественно произнесла:
- Во имя Аллаха, милостивого и милосердного! – после чего набрала ложку воды из чаши и продолжила, – Мехрибан, пусть жизнь твоей дочери будет долгой, пусть она будет честной, совестливой и умной.
Старушка перелила воду из ложки в пустую чашу, потом достала из чаши с водой монету с бусинкой и передала обе чаши сидевшей рядом с ней Гюли.
Та проделала ту же процедуру, напоследок взяв себе монету и серьги. Таким образом, все матери перелили сорок ложек воды из полной чаши в пустую. И всякий раз желали малышке всего самого хорошего в этой жизни. Когда обряд был завершен, Рана внесла на большом блюде сорок свежеиспеченных тогачей. На другом блюде красовались сладости.
- Возьмите по одному тогачу и по горсти сладостей, – предложила она старейшим.
Гостьи так и сделали. После короткой молитвы стали расходиться.
- Гюли, Рукиям, прошу вас остаться, – попросила Гюльсумхан-ана. – Мы втроем вымоем дитя, пострижем ей волосы и ногти.
Воду из сорока ложек, над которой произнесли столько хороших пожеланий, пропустили через марлю, прокипятили, остудили и этой святой жидкостью ополоснули малышку. После чего девочку запеленали и уложили в кроватку. В это время в доме появился Сеитжан.
- Как прошел бещук той? Гостьи были довольны? – спросил он.
- Все получилось очень хорошо, – ответила Гюльсумхан. – Твоей дочери было высказано много добрых пожеланий.
Гюли-ана, глянув на свои шершавые руки, сказала:
- Сеитжан, сынок, ты сам постриги волосы и ногти у малышки, наши-то руки трясутся. Это хорошо, если ребенок будет похож на отца и мать.
- Хорошо, – кивнул Сеитжан.
Мехрибан, заметив, что ее тетушки торопятся, попросила их остаться, хотя бы на ночь. Но они, сославшись на усталость, поднялись со своих мест.
Сеитжан проводил их и посадил в такси.
Гости разъехались. Счастливые родители остались одни.
- Мехри, ты подержи Самию, я ей волосы постригу, – сказал Сеитжан.
Приговаривая ласковые слова, он начал стричь малышке волосы и ногти.
Самия, слушая отцовские нежности, лежала и молча смотрела на него.
- Мехри, посмотри: ротик у нее такой же маленький, как у тебя, а лоб, брови, глаза, нос – мои.
- Говорят, ребенок будет похож характером на того человека, который первым пострижет ему ногти и волосы. Сеитжан, теперь ваша дочь будет вашим отражением, –улыбнулась Мехрибан и заметила, как радостью озарилось лицо мужа.
Она почувствовала себя самой счастливой на свете. Почему бы и нет? Сколько слез пролила она, чтобы дожить до этого счастливого дня! Мать прижимала к сердцу свою маленькую дочь и тихо радовалась.

***

- Мехрибан, меня очень удивил обряд анла-чая, исцеляющий от бесплодия, – заметила Рус.
- Да, мы до сих пор доверяем этому обряду, – ответила Мехрибан.
- Вы полагаете, Самия, действительно, родилась благодаря этой церемонии? – поинтересовалась Рус.
- Я верю в приметы, – сказала Мехрибан.
- Обычно судьба ваших героев заканчивалась трагически. Но этот ваш рассказ имеет счастливый конец. У меня даже настроение поднялось, – улыбнулась Рус.
- Рассказ мой еще не закончился. Продолжение следует, – с загадочной интонацией произнесла Мехрибан.

Book Presentation at University of Arizona, December 8th, 2010








This was another excellent opportunity to meet with students and faculty University of Arizona, who are so kindly invited me to present my new book "Mother's Will" in Russian ("Завещание Матери").
I am so grateful to meet my readers and share my Uighur culture with people, who live thousands miles away. We listened to the music played by Dervishi, ate Uighur samsa and talked about literature. Special thanks for Dr. Zura Dotton and other faculty members for organizing such an event. In one the picture, you see a vase made of gourd by an Uighur artist from Kazakhstan, Hashim Kurban, whose wonderful paintings illustrated my book.

AATSEEL Conference, December 4th, 2010





Dear readers,

I was honored to participate at the Conference of American Association of Teachers of Slavic and Eastern European Languages, Arizona Chapter, which was held on December 4th at Arizona State University. I was really surprised to find my readers in the US, especially at Arizona State University and University of Arizona, so far from my home town in Kazakhstan, who read my first book "Live Lived not in Vain" and are interested in hearing about my second book "Mother's Will" which has just came out in Russian under the title "Завещание Матери."

I would like to express my deep appreciation of their work and special thanks to all, who were involved in this event: Dr. Lee Kroft, Dr. Don Livingston, Dr. Saule Moldabekova and many others.